Почему я рою землю?

Впервые этот вопрос, адресованный непосредственно в свой адрес, я услышал года три назад, когда мы с Валерой Гаращуком, моим коллегой по кладоискательскому цеху, организовали четырехдневную экспедицию в Селенгинск — заброшенный город на юге Бурятии. К нам в команду напросился корреспондент московского журнала "Профиль", и с той минуты, как мы проехали КПП на Синюшиной Горе, он начал донимать меня вопросами — зачем я рою землю? 

    Смотри, — канючил москвич, — до Селенгинска — 600 километров, туда и обратно — 1200. Одного бензина сколько надо! Плюс продукты! Плюс переправа на пароме! А вдруг вы ничего не найдете?" При этом он успевал что-то чертить в своем блокноте — видно, высчитывал расходы. Все четыре дня я пытался ему объяснить, что дело здесь вовсе не в деньгах и не в какой-то жажде наживы. Кладоискательство в том виде, в котором мы им занимаемся, — это просто приключение, легкий адреналин, способ расслабиться и отдохнуть.

    Корреспондент "Профиля" добросовестно записывал мои откровения, а через два месяца в столичном журнале появился репортаж из Селенгинска под странным заголовком "Остов сокровищ". Один из абзацев текста был полностью посвящен моей персоне и философскому вопросу "Почему я рою землю?". Возможно, это и нескромно, но я приведу этот абзац полностью:

    "Пойми, мужику нельзя постоянно сидеть дома. Дом для него — смерть, — продолжил философствования Алексей Елизарьев. — В каменном веке мужчины шли на охоту, а женщины охраняли очаг. А сейчас мужика хотят привязать к очагу, а потом удивляются: отчего это он спился? Да потому что его в такие условия поставили — некомфортные. Поэтому, если ты хочешь, чтобы мужик оставался мужиком, у него должно быть какое-то хобби: рыбалка, охота, дайвинг — не важно. Вот мы с Валерой клады ищем... Казалось бы, ну что особенного? Идешь себе с "клюшкой" по полю. А для нас это — как охота для мужика в каменном веке".

    На мое удивление, нудный москвич достаточно точно уловил ту мысль, которую я пытался донести ему в течение всей нашей поездки, хотя и изложил ее в своей статье не в свойственной мне экспрессивной манере. Действительно, не спрашивают же у какого-нибудь крупного чиновника или бизнесмена: зачем ты охотишься — ведь мясо можно и на рынке купить? Все понимают: чиновнику или бизнесмену надо расслабиться после праведных трудов, поймать адреналин, почувствовать кураж, вспомнить свои доисторические корни.

    Но не все же хотят палить из ружья — кому-то, чтобы расслабиться, надо найти занятие поспокойнее. И вот тут в качестве альтернативы появляются удочка, грибное лукошко или металлодетектор.

    Причем если рыболов или грибник существуют в современном мире, то для кладоискателя каждая вылазка в заброшенную деревню или улус — погружение в прошлое. И это дополнительная прелесть кладоискательства. Странное чувство испытываешь, когда в твоей руке появляется монетка, которую последний раз держали в руках двести лет назад! Того человека уже нет, его имя, возможно, хранится лишь в памяти потомков, а скорее всего, вообще нигде не хранится — но полушка или денежка, потерянная им в собственном дворе, прошла через все эпохи и ничего ей не сделалось...

    Прав корреспондент "Профиля" — тут уж точно начнешь философствовать.

    Поэтому, когда вы видите в поле человека с металлодетектором, не удивляйтесь, не пугайтесь и не обижайте его. Опасность для общества представляют как раз те люди, у которых металлодетектора нет. А если у них к тому же нет ни ружья, ни лукошка, ни удочки, а также отсутствуют лыжи, костюм для подводного погружения или какие-либо другие прибамбасы для активного времяпрепровождения, стоит задуматься, как эти люди подавляют зов предков — охотников и собирателей, который время от времени звучит в каждом из нас.

© Алексей Елизарьев, 
главный редактор газеты "СМ Номер один", 
член Иркутского клуба кладоискателей.